22 июня ровно в четыре часа началась война. Сообщение о нападении Германии жители нашей страны узнали не утром, а в полдень из официального обращения по радио министра иностранных дел Вячеслава Молотова.
Тысячи и тысячи людей, затаив дыхание, слушали эту страшную весть. Рабочие и колхозники, молодёжь и старики клялись не жалеть сил для разгрома врага.
О том, как воевали михайловцы в годы Великой Отечественной войны, красноречиво говорят цифры: более четырёх тысяч наших земляков награждены орденами и медалями Родины. Ф.Ф. Бородин и М.Ф. Филатов стали полными кавалерами ордена Славы. В.С. Чурюмов, Г.С. Блинов, С.С. Фомин, П.И. Храпов, П.И. Терновой, И.Н. Чернов и Г.И. Максимов удостоены звания Героя Советского Союза. Более шести тысяч михайловцев не вернулись с фронтов Великой Отечественной.
Из колхоза «Красный партизан» Михайловского района ушли защищать родину 400 человек, 250 из них навечно остались на полях сражений. А тем, кто выстоял, выжил и победил, пришлось, как говорится, засучив рукава восстанавливать порушенное хозяйство страны.
Эпизоды той страшной войны
Аверьян Афанасьевич Рожнов – уроженец хутора Тишанка. Он был призван в армию в апреле 1942 года. Части 22й особой истребительной бригады, куда попал служить Аверьян Афанасьевич, находились в Сталинграде в районе Ельшанки. В скором времени они сменили дислокацию и приняли участие в реализации попытки советского командования по освобождению от фашистов Харькова.
– Мы заняли позиции на северозападе города в районе Лысой горы, но не выдержали натиск фашистов и стали отступать, – вспоминал А.А. Рожнов. – Днём сражались, а ночами отходили. Отступали в сутки на 3040 км, временами просто бежали с винтовками в руках и сидорами за плечами. Приказ был выйти на установленные рубежи и закрепиться, но пехота проигрывала в скорости немецким моторизованным частям и не успевала.
В жаркий июльский день 1942 года со стороны хутора Большенаполовского Ростовской области стали двигаться машины с солдатами и танки, замаскированные зелёными ветками. Это отступали наши солдаты. Пожилые хуторяне провожали их тоскливыми взглядами. Дети играли на улице, а в полдень отправились купаться на речку. Вдруг гул и залпы орудий стали слышаться всё яснее, а потом совсем близко раздалась стрельба. Это фашисты вели обстрел по отступавшим машинам нашей армии.
– Мы заметили колонну немецкой техники, и наш танк КВ открыл огонь по врагу, – продолжил рассказ Аверьян Афанасьевич Рожнов. – Подбили два вражеских танка, уничтожили двух мотоциклистов. Вражеская колонна развернулась фронтом. Вскоре наш КВ, получив семь пробоин, загорелся. Я потерял сознание, а когда очнулся, то стал отползать от танка, получил тяжёлое ранение ноги разрывной пулей.
В этот день одиннадцать танкистов и автоматчиков погибли при отражении атаки немецких мотострелков. Нескольким нашим солдатам, среди которых был и А.А. Рожнов, удалось спрятаться в придорожной канаве.
Когда всё стихло, люди стали выбираться из своих укрытий и увидели, что недалеко от хутора Козырёк горит танк, а по дворам хозяйничают немцы. Они ловили живность, вытаскивали из домов вещи. Недостроенную школу в хуторе Козырёк немцы разобрали по брёвнам и топили печь полевой кухни.
Из канавы, где укрылись наши бойцы, слышались стоны и слова: «Пить, пить!» Маленькая девочка Дуся Чванова, ей было всего семь лет, со своего огорода услышала зов о помощи. Она сообщила об этом своей старшей сестре Елене. Они носили раненым воду и оказывали посильную помощь, а вечером сообщили о них взрослым.
– Местные жители боялись нас забрать в свои дома, – вспоминал А.А. Рожнов. – Под прикрытием ночи нас поместили на животноводческой ферме в родильное отделение для телят. На двери ктото сообразил написать слово «Тиф». Нам принесли гражданскую одежду. Ветеринар лечил как мог. Женщины из хутора носили солдатам хлеб и другие продукты, собирали перевязочный материал и медикаменты, но раны больных гноились и не заживали.
До самых холодов раненые жили на ферме. Потом местные жители забрали их к себе по домам, выдавая за больных родственников: кто – за сына, кто – за мужа.
– 20 декабря нас освободили советские войска, – рассказывал Аверьян Афанасьевич. – После лечения в госпитале меня направили в 196й запасной полк, но рана давала о себе знать, и меня комиссовали.
Вот такой эпизод той страшной войны мне рассказал Аверьян Афанасьевич Рожнов.
В мирные годы спасённые воины приезжали навестить хуторян, благодарили жителей, спасших им жизнь. Частым гостем был и А.А. Рожнов, которого после демобилизации в колхозе «Красный партизан» Михайловского района назначили бригадиром. Затем он 20 лет был заведующим животноводческой фермой и десять лет – учётчиком тракторной бригады.
По инициативе Аверьяна Афанасьевича Рожнова и при его помощи в хуторе, где погибли его боевые товарищи, был установлен памятник. Сегодня одна из улиц этого населённого пункта носит имя нашего земляка.
Старые Дороги были освобождены
Вермахт буквально зубами вцепился в Беларусь, выполняя приказ фюрера «Ни шагу назад». Прочная, глубоко эшелонированная оборона 40 километровой глубины держалась на заболоченных участках, лесных массивах и водной преграде в виде реки Птичь. Эти рубежи в самом деле были практически неприступными – оснащённые «под завязку» огневыми средствами, сетью траншей полного профиля с ходами сообщения, дотами и дзотами, с густо заминированным передним краем…
День 27 июня 1944 года склонялся к вечеру. Ровно три года прошло с момента оккупации немецкофашистскими захватчиками Старых Дорог – города в Минской области Беларуси. Около 18 часов на южной окраине города возникли русские танки – просто привидения. Их уж точно нельзя было ожидать со стороны полесских болот, обозначенных на немецких картах как непроходимые…
Немцы не могли предположить, что наши танкисты проведут машины через топи по гатям и ворвутся во вражеский тыл, отсекая бобруйскую группировку. Взломав третью линию обороны на Птичи и скрытно приблизившись к Старым Дорогам по лесам вдоль шоссе, они атаковали врага. Второй танковый батальон 219й бригады устремился в центр города, третий – на западную окраину, в район военного городка.
Несмотря на внезапность их появления, вражеская артиллерия и танки успели развернуться в боевой порядок и повели ответный огонь. В райцентре стояло до батальона пехоты вермахта, пять танков «Тигр», до двух батарей противотанковой артиллерии и до трёх миномётных батарей. Начался бой.
– Передовые части попросили подкрепления. В нашей колонне шёл «Студебеккер» с пехотой, который был уничтожен вражеским орудием. Вторым был подбит танк, который шёл впереди. Нашей тридцатьчетвёрке со второго выстрела удалось уничтожить артиллерийский расчёт, – вспоминал фронтовик, житель села Сидоры Иван Тимофеевич Сердюков. – Сопротивление фашистов было упорным, особенно в районе военного городка, но победа осталась за нашими: 28 июня 1944 года в два часа ночи Старые Дороги были освобождены.
Домой вернулся только в 1954 году
Иван Сердюков 1926 года рождения вместе с земляками 1925 года рождения был призван в армию в 1943 году. Пополнение направили в уже освобождённый от врага Харьков. Разместили в Красных казармах на Холодной горе, где 2,5 месяца молодые бойцы в учебном дивизионе 11го артполка осваивали специальность военного радиста.
– Стать артиллеристом мне не довелось, – вспоминал Иван Тимофеевич Сердюков. – В один из дней нас выстроили на плацу и приказали выйти из строя тем, кто на гражданке работал трактористом. Так оказались мы под Черниговом в расположении 4й танковой дивизии. А уже через две недели тренировок я стал механикомводителем легендарного Т34.
И.Т. Сердюков принимал участие в Черниговско Припятской наступательной операции. В день её начала, 26 августа 1943 года, Военный совет Центрального фронта обратился к рядовым, сержантам и офицерам: «Родина ждёт от нас полной победы над подлым врагом. В июльских боях войска, разбив лучшие немецкие дивизии с их хвалёной техникой, с «тиграми» и «фердинадами», и освободив сотни родных сел и городов, доказали, что фрицев можно бить… »
Много пришлось пережить Ивану Тимофеевичу: не однажды его экипаж попадал под вражеские пушечные болванки, горел, много раз приходилось натягивать разбитые снарядами гусеницы, не раз вытаскивали его из горящего танка. Сражался под г. Шауляем. Его, раненого, истекающего кровью, молоденькие медсёстры под градом пуль вытаскивали с поля боя.
И снова вперёд, на Гомель, Бобруйск, Кенигсберг, Варшаву, всё ближе к долгожданной победе. Бои за Варшаву велись ожесточённые. Фашисты, как затравленные звери, дрались с остервенением, но советских солдат ничем не сломить.
Иван Тимофеевич Сердюков и его однополчане День Победы встретили в предместьях Кракова.
– Была большая радость, – вспоминал Иван Тимофеевич. – Нас построили, объявили о капитуляции гитлеровской Германии. А затем был праздник. Пели и танцевали практически всю ночь. Эта проклятая война закончилась, и можно собираться домой.
В родные Сидоры И.Т. Сердюков вернулся, но не так быстро, как планировал.
– После окончания войны в западных областях Украины, Белоруссии и Прибалтики свирепствовали банды, члены которых убивали, грабили, жгли, не давали местному населению обустраивать мирную жизнь. Меня, комсомольца, направили в Ригу, где я прошёл обучение на трёхмесячных курсах. И снова фронт, но уже невидимый и не менее жестокий, – отмечал Иван Тимофеевич Сердюков. – Порой было сложнее и опаснее, чем в годы Великой Отечественной войны.
Семь с половиной лет длилась эта война И.Т. Сердюкова, где он мог десятки раз получить пулю изза угла и удар ножа от внешне безобидного человека.
За заслуги перед Родиной Иван Тимофеевич Сердюков был награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней, медалями «За победу над Германией», «За взятие Варшавы», «За взятие Кенигсберга», «За Отвагу». А также отмечен медалью Жукова и юбилейными наградами.
Иван Тимофеевич Сердюков трудился так же самоотверженно, как и воевал. Без малого 35 лет он трудился автомехаником в колхозе «Красный партизан», а затем – сторожем в тракторной бригаде.
Александр Бурдин.
